Форум

В 1785 году в Чечне появилось загадочное лицо, положившее начало новому религиозно-политическому учению, развившемуся впоследствии в то, что названо было кавказским мюридизмом. Известен этот пророк (или имам) под именем Ших-Мансура, однако настоящее его имя было Ушурма.
После страшного погрома, учиненного Мансуром в Каргинском редуте, "имам" стал поднимать Кабарду, в которой не только князья, уорки и уздени, но и простой народ толпами стали стекаться под его знамена. Вскоре силы его утроились и Мансур решил сделать отчаянный набег на Григориополисский редут, дабы стереть его с лица земли и открыть свободное сообщение между Большой и Малой Кабардой. Редут в то время был занят командой храброго полковника Вреде. 29 июля многочисленные толпы неприятеля со всех сторон обложили редут и открыли по нему сильный ружейный огонь, на который осажденные почти не могли отвечать, так как горцы искусно воспользовались для своего прикрытия кустами и оврагами. Обстоятельство это заставило Вреде придумать весьма остроумный способ для нанесения им урона. Рассказывают, что желая выманить их на более открытую местность, он стал выпускать из укрепления по несколько штук скота, и в ту минуту, как кабардинцы бросались за этой добычей, он поражал их картечью. Такой маневр удавался довольно часто, и 30 голов скота, разновременно выпускаемого из редута, дорого обошлись кабардинцам. Перестрелка длилась до самых сумерек. Вечером неприятель зажег деревянные постройки, находившиеся вблизи от редута, и под прикрытием густого дыма двинулся на приступ. Тогда Вреде решился на отчаянную вылазку. Вызваны были охотники. Из пехоты вышло 80 человек, а Моздокская сотня выдвинулась вперед вся поголовно. "Помните, братцы, - напутствовал их Вреде, - ни одного выстрела, работать только штыками и кинжалами". И вот, выждав время, когда неприятель, под огнем крепостных орудий, подошел уже к валу, охотники вдруг с разных сторон выскочили из укрепления и с ужасающим криком бросились в рукопашную схватку. Нападение было так неожиданно, что растерявшиеся кабардинцы обратились в бегство, и к утру в окрестностях Григориополиса не было уже ни одного всадника