Форум

Козьма Фирсович отличился 30 июля 1914 г. (12.08 - по новому стилю) в одном из первых боевых столкновений с немцами на границе, в Восточной Пруссии, недалеко от польского городка Кальвария.

Казачий сторожевой дозор из троих рядовых во главе с приказным Крючковым, обнаружив отряд немецких кавалеристов из 27 человек и начав его преследование, при маневрировании неожиданно наткнулся «лоб в лоб» на этот разъезд немецких драгун. Козьма Фирсович в бою был окружен немцами и отбивался винтовкой и шашкой, а после, вырвав из рук немецкого драгуна пику, заставив ею разорвать кольцо окружения, сумел уйти из рук неприятеля, оставив на поле боя 11 трупов противника, в том числе и, убитого им, командира немецкого отряда.
Так, в бою, согласно официальным отчетам и наградным документам, Крючков лично зарубил и заколол пикой 11 человек, получил 16 колотых ран сам и 11 ран досталось его лошади «Костяк» бурой масти, товарищи тоже не подкачали — в общем, к исходу схватки были убиты и тяжело ранены двадцать четыре немецких кавалериста из 27 (из них 19 из 22 - непосредственно во время кавалерийского боя, согласно официального наградного приказа).
Казаки встретили разведку врага и не только не отступили перед семикратным превосходством противника, но и атаковали германцев, уничтожив практически весь немецкий отряд и не потеряв ни одного человека (два казака из шестерых, входивших в дозор Крючкова, в бою не участвовали, так как ранее были отправлены им с донесениями об обнаруженном противнике в полк).
А признали Крючкова храбрейшим его же односумы: В.Астахов, М.Иванкин и И.Щегольков, что прикрывая друг друга, хрипя в смертельной схватке, кромсали врага по дедовским заветам. Кстати, все казаки за этот бой были награждены, все стали Георгиевскими кавалерами. И, разумеется, все заслуженно.
Сам Козьма Крючков тот бой описывал следующим образом:
"Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо - я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так - уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Первого августа (14.08 – по новому стилю) в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом."
За этот подвиг Козьма Фирсович Крючков первым из всех рядовых Русской армия в 1914 году был награжден Георгиевским крестом 4-й степени (№ 5501, приказом №37 от 11.08.1914, 24.08 – по новому стилю). А наградил его «солдатским Георгием» в госпитале не кто-нибудь, а сам командующий армией генерал-адъютант Ренненкампф, талантливый кавалерийский командир, проявивший себя еще в 1900 году в Маньчжурии, и прекрасно знавший толк в кавалерийской рубке.
В общем, дальше можно было и не воевать. На этом известная часть биографии Козьмы Крючкова кончается. Историки и романисты в один голос приговаривают его, словно гвоздем прибивают: “спился”, несколько раз его хоронили, сдавали в плен и т.д.
А подлинный живой Козьма Фирсович не спился, славой не зажрался, а, отлежав в больнице 5 дней, покрасовавшись в отпуске в своей станице и хуторе, погулявши в обеих столицах, вдоволь наснимавшись у фотографов и даже в кинохронике, вернулся в свой 3-й Ермака Тимофеева Донской казачий полк воевать. Полк был переведен на Румынский фронт и оставался там до конца войны. Боев хватало. Полк воевал отлично, и многим его успехам способствовал К.Ф.Крючков, поскольку оказался командиром толковым, хладнокровным и расчетливым, а храбрости ему было не занимать. По сообщению П.Н.Краснова, за боевые заслуги и как отлично зарекомендовавший себя командир, получил под начало сотню.
Дрался Кузьма Фирсович лихо, как говорится “в первом сступе” лицом к лицу с супостатом, потому бывал и ранен, и не единожды.